Мама сегодня носила на работу мой выпускной альбом - решила похвастаться его выполнением и тем, как я там получилась. Наверное, даже еще показала мое пожелание классу...

Ее начальница сказала, что мне с моей внешностью нужно идти в журналисты. Интересно, с чего она упала? о.О

@настроение: Э?

@темы: пара-пара-па-пааам!

---

Последний звонок.

Вчера забыла написать о Последнем звонке. Вернее, даже не хотела писать.

В общем, был он не такой трогательный, как я думала. Вообще никак не пронял. Смеялись, фотографировались, веселились.

Потом был концерт. Мы даже Шапочку показали, считай, даже не репетировали - только два раза перед концертом и все. И Волка играл не Макс, а Семен. Отлично сыграл, не зря идет на актера. Саша только чуть-чуть сонет запорола, но она волновалась, все понять можно. И мы "Последний звонок" тоже не совсем хорошо спели. Перепутали несколько строчек, фальшивили, но так все хорошо. Вообще горжусь нашим классом, молодцы мы.

После пошли отмечать. Шашлыки накрылись из-за дождя, поэтому пришлось идти домой к одному парню. Там выпили за всех писателей и поэтов, за класс, за любовь, за Сашу и дваджы с Юлькой за Печорина. Еще помню, что сидела в углу возле холодильника и думала о ничтожности жизни, потом лежала на диване, позже - на другом диване, но с теми же мыслями. Долго и нудно жаловалась всем на жизнь и несчастную любовь, но, в общем-то, было очень весело.

Сделала несколько выводов из вчерашнего дня:
- кола с виски офигенна;
- курить я никогда не смогу;
- я вполне даже умею по-человечески вести себя в компании;
- забиваться в угол не стоит, потому что все начинают думать, что ты перепил и теперь тебе плохо;
- понижать градус ни в коем случае нельзя (не по собственному опыту узнала).

@настроение: Э-э-э...

@темы: пара-пара-па-пааам!, керосина достаточно, милорд (ц), этот сумасшедший дом

---

Ники.

Мне не сидится на месте, а мысли летают, как сумасшедшие. И, подгоняемая чувством легкого триумфа и осознания собственной нормальности, я решила поговорить о собственных никах.

Так вот. Микаэла Алераску - это имя персонажа на ролевой, на которой я играю. По Гарри Поттеру. Мика - это волшебница, училась на аврора, потом перешла на темную сторону, потом снова стала метаться... в конце концов осталась ни с кем и ни с чем. В ее жизни еще не поставлена точка, но сейчас я не о самой Мике.

Как-то однажды, летом, я в гугле набрала "Микаэла Алераску" и пришла в ужас. Как их много, черт!.. Ладно бы Микаэл, но Алераску! Я сама лично придумывала эту фамилию. На самом деле Мика должна была носить фамилию Флореску. Но разве могла я дать ей написанное в какой-то там книге имя? Нет, конечно нет. И, после недолгих раздумий, стала она Алераску. И когда я увидела, что ее имя сперли и используют, где им только не лень, я взбесилась. "Какого черта!" - орала я, потрясая кулаками и рыча. Через некоторое время Микаэл Алераску стало гораздо меньше, но и этого мне было недостаточно. Вообще появлялась мысль взять патент на это имя... Я стала использовать этот ник везде, где только можно - вроде, ставила свои метки. Так мне было проще. Поэтому этот ник появился и здесь, и в аське я его использовала вместо своего имени, и на многих других сайтах... Потом я как-то переболела. Может, из-за того, что все Микаэлы исчезли из сети интернета.

Далее появились всякие Эши, Мэтты... Это все тоже имена персонажей на ролевых. Этими именами я иногда даже себя мысленно называю - знаю, не слишком нормально, но что поделаешь-то?

Но сайты - это одно. В аське у меня вообще было много ников... Из старых помню только Ирбис и Lust. Сейчас же именуюсь Xewry. Как-то однажды, месяцев сколько-то там назад, поздно вечером я переводила какой-то текст с английского языка. Голова не соображала совсем, и в конце концов я бросила это неблагодарное занятие. Как-то плавно я перешла на простое листание русско-английского словаря, радовалась новым словам, искала какие-нибудь интересные. Примерно в час мне пришла мысль, что можно бы подобрать себе ник, а то Ирбисов как собак... Я сразу полезла в конец словаря. Почему-то последние буквы алфавита привлекают меня больше, чем первые. W читать было лень, перешла на X, где всего-то два слова. Взгляд остановился на X-ray. Что-то шепнуло, что это слишком просто и как-то вообще не в тему... И я вспомнила свою привычку, называть все, что неправильно, неверно и плохо, кривым. Подняла взгляд чуть выше, увидела последнее слово на W - wry. Значит, надо X-wry. Потом появилась е для перехода.

Этот ник читается как "ксеври". Хотя сначала я читала его "ксеврай", но потом передумала - так слишком долго. Тем более, все равно все произносили "хеври". На такое я согласиться не могла, поэтому "ксеври", и точка.

Так вот... все это к тому, что я меняю ник. Пинком послужила критика дневника - да-да, глупо это скрывать... Но в любом случае я хотела изменений, а тут появился веский такой, важный повод, которым нельзя не воспользоваться.

@темы: пара-пара-па-пааам!, ни о чем

---

А в контакт я все-таки вернулась. Собственно, почему бы в нем и не побыть? И даже заполнила некоторые поля, до которых раньше руки не доходили, да. Я молодец.)

@музыка: Otto Dix - Бог мертв

@темы: ни о чем

---

Поток новых слез.

Я превращаюсь во что-то эмошно-непонятное... И эти перемены меня вообще не радуют.

Юля пообщела выгнать меня из клуба скептиков. Не знаю, когда он у нас успел появиться, но приятно, что я стала его почетным членом. А еще она сказала: "Соберись, тряпка! Не забывай - ты Печорин!". Так приятно, любимый персонаж все-таки. Хотя вряд ли я он, мне до него, как... ну очень далеко и долго.

И я, наверное, не такая уж плакса. У меня просто сдают нервы под конец года, вот и все. А еще очень сложно расставаться с людьми. Почему-то после переезда из Возжаевки всякие прощания даются мне очень тяжело. Просто бросить кого-то, забыть, вычеркнуть из жизни могу, а так, чтобы смотреть, как они медленно исчезают из моей жизни - нет. И все эти моменты, вроде подписывания парт своими именами, репетиций, действуют угнетающе. Самое главное, что не на меня одну - это радует. Хотя, вообще-то, проще от этого совсем не становится.

@настроение: Устала.

@темы: потоки сознания, этот сумасшедший дом

---

"Школа, школа, я скучаю..."

А я истеричка. Я даже этого не подозревала как-то. Сегодня очень сильно себя поразила.

Репетировали с девчонками "Последний звонок" Алсу. Мне петь сложно, горло болит, насморк, голос срывается то и дело, возникает ощущение, что не пою, а просто ору. Кое-как спели, я еще даже умудрилась сделать пару замечаний. Заговорили о рисунках на асфальте, и тут я почувствовала, что щеки начинают невыносимо гореть, а все происходящее жутко раздражает. Решила, что лучше уж я уйду в столовую за шоколадкой. Спускаюсь по лестнице и ощущаю, как в глазах начинает щипать. На обратном пути мне вдруг захотелось расхохотаться, но я удержала этот ненормальный порыв, только хмыкнула. А когда зашла в кабинет... Я впервые ревела без повода. Сидела в дальнем углу, отвернувшись от всех, ела шоколадку и не могла понять, почему льются слезы. Так странно. Подошла Юля, стала успокаивать.

На последних двух-трех уроках всем классом пошли в актовый зал репетировать дурацкий концерт. Меня дергают, я ношусь из угла в угол, командую, несколько раз успела сбегать в класс. Наконец начали репетировать. Все встали, поем "Школу" Любовных историй. Никто не попадает, поем отвратительно. Миша сидит на краю сцены в пол-оборота, изредка смотрит в сторону, где я стою - исключительно из-за того, что туда смотреть удобнее и я, вроде, "рулю процессом". И, черт, надо было с ним взглядами встретиться... И без того сложно петь было, а тут голос совсем сорвался. Ладно, думаю, хрен вам всем, допою. Смотрю на потолок, раскачиваюсь с носка на пятку. Все-таки сдержаться мне не удалось - пришлось убежать за сцену. Юля тут же пошла за мной, и снова - слезы, успокаивающие слова, встревоженный взгляд. Другие тоже заметили мое странное поведение, подходили ко мне, удивлялись слезам, спрашивали, что случилось...

Руслан предположил, что я плачу из-за того, что скучаю по школе. Я не стала отрицать. Он сказал это Мише, а Миша, глядя мне прямо в глаза, сказал, что зря скучаю, потом еще пять лет почти в такой же школе учиться буду.

Надеюсь, кривая улыбка на моих губах была не слишком заметна, когда учительница по музыке говорила, что мы должны петь с радостной грустью, потому что все радуемся, что заканчиваем школу...

@музыка: Simple Plan - I'm Just A Kid

@темы: этот сумасшедший дом

---

О проблемах, или план того, что нужно сделать за неделю.

До конца учебного года - неделя. А Таня попала в больницу. Сказала, что может даже не попасть на последний звонок. Очень обидно, особенно если учесть, как сильно я постоянно привязываюсь к людям.

Но, черт, неделя - это слишком мало. Теперь все организационные вопросы мне придется взять на себя. Нужно будет отрепетировать песни и "Красную Шапочку", найти мать для сказки, нарисовать эскиз той фигни, которая будет на асфальте, написать благодарность родителям и учителям. Ну, и еще подготовиться к экзаменам. К истории, на которую я вообще забила, к алгебре, по которой нужно подогнать темы, к английскому, по которому мне вообще нужно срочно выучить все-все, что успею... Черт. Прекрасно. Все просто, мля, прекрасно.

@настроение: Вдох-выдох, вдох-выдох, дыши, девочка, дыши...

@темы: керосина достаточно, милорд (ц), потоки сознания

---

Ах черт... это прекрасно! Я подсадила Юлю на аниме.))) Она уже посмотрела "Лавлесс" и "Терадь смерти". Последнее ей понравилось больше, и там - тада-да-дам! - ей понравились ребятки из ваммятника. Я так рада, будто я сама аниме снимала.)))

@настроение: Ы-ы-ы!

@темы: аниме, пара-пара-па-пааам!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Меня терзают смутные сомнения, что мой дневник по-тихому читает тот, кто делать этого не должен. Этот кто-то выдает некоторые сведения, которые не записаны нигде, кроме как здесь. Например, он откуда-то знает, что я читала Пастернака, Ахматову и Маяковского, хотя он, по сути, знать этого просто не мог.

Так вот, если я вдруг права, - ну, кто знает, может я не параноик, а человек, понимающий те подобия намеков, которые мне подсовывают - то будь так любезен, не суй свой нос туда, куда не следует. Вот действительно же: меньше знаешь - крепче спишь. Зачем открывать чужие ссылки и читать то, что тебе не предназначено?

---

Колючая прелесть.

У меня появился очередной новый предмет любви. На этот раз не человек и не фильм или аниме. Теперь это кактус. Большой такой, круглый, зеленый, с толстыми бело-желтыми иголками. На пластмассовый горшок - который я в скором времени собираюсь сменить на какой-нибудь керамический - я посадила рыжую бабочку. Пусть сидит, такой контраст подходит кактусу.

Это зеленое колючее чудо поселилось на моем столе. Стеша уже успела с ним познакомится - пару раз уколола нос, удивилась и мысленно плюнула на кактус, решив, что с такой штукой ей не совладать. Правильно. Теперь мой стол занимают только зеленые и колючие.

@настроение: А кто его знает?

@темы: пара-пара-па-пааам!, керосина достаточно, милорд (ц)

---

Девятомайские приключения.

Девятое мая было прекрасным.

С Юлей и Катей поехали в Москву на прогулку. По давней задумке я и первая из перечисленных купили пачку вишневых сигарет и выкурили по целой одной. Поняли, что от курения удовольствия получить невозможно, зато какая-нибудь мамашка вполне может пристыдить.

Вышли на той станции, где находится институт, в который я езжу на курсы. Я им его показала, рассказала о красотах улицы вокруг, мы сфотографировались возле тюльпанов и яблони, купили гвоздикип, которые позже подарили ветерану, и пошли на ВДНХ. Там мы сфотографировались возле макета солнечной системы (я была вся в слезах - какое-то из двух солнц светило слишком ярко), потом на памятнике, который смотрит далеко-далеко ввысь. Понятия не имею, как он зовется. На Юлю чуть напал синий медведь, а мы с Катей мужественно спрятались у нее за спиной и улыбались очень суровыми улыбками.

Зашли в первый павильон... Ах, как он прекрасен! Там есть целый отдел для больных на голову людей. Я прилипла к его витрине, разглядывая значки и пытаясь выбрать для себя что-нибудь, а продавцов, мать их, не было. А еще там был Саске на брелке. С огромной-огромной головой, страшный, как черт, но прекрасный, потому что Саске. И еще много чего было... Но отдел так и не открылся. Во всяком случае, я отомстила, оставив на стекле много отпечатков своего носа.

Дальше я почти ничего не помню, в голове отложилось только то, что я очень хотела значки. В конце концов в самый последний момент нашли магазинчик, в котором была всякая рок-атрибутика. И там были они... Теперь у меня к джинсам прицеплены Мелло-Ниа, Дейдара и Сасори, причем два последних значка сделаны из арта Лили. И Дейдара совершенно прекрасный! А когда я выбирала значки, руки мои тряслись так, как у наркомана, который наконец-то смог получить дозу.

На выходе из парка я увидела совершенное существо. Я совсем не ожидала его там увидеть! Прекрасный, он шел рядом сдевушкой, лица которой я не увидела. А его я тут же узнала и теперь наконец-то разобралась, какого существо пола. Это он, да. Прекрасный парень с лицом, которое просто требует улыбки.

Съездили на факультет иностранных языков в МГУ, посмотрели работу Юли. Потом долго шли до Макдака, попеременно ноя о том, что жутко устали ноги и не менее жутко хочется есть. Искали это заведение долго, сделали несколько кругов, затем нашли какой-то торговый центр с кучей всяких кафешек в нем и в одной из них купили огромную пиццу "Маргариту" на троих. Официант так удивился, глядя на наши довольно худенькие тельца, но все-таки пиццу отдал.

После, уже сытые и совершенно счастливые, вновь в хорошем настроении, мы поехали на Воробьевы горы. Там мы пролазили часа два, если не больше, устроили фотосессию с одной на троих розовой сладкой ватой, влезли, игнорируя все тропинки, на какую-то гору, посмотрели на птичек-белочек и пошли на смотровую площадку.

... А вход на нее перекрыт. Сделали огромный квадрат, снова устали, дошли, почти злясь, до площадки. А там - оцепленно и стоят металлоискатели. Тут в мою красную головушку пришла мысль о том, что у меня-то в сумочке ножик, носимый всегда с собой черт знает зачем. Ничего, прошла-таки, сказала, что запикали очки и аппаратура. Прорваться к перилам мы так и не смогли и ушли, злясь на всех подряд.

Подползли к зданию МГУ, полежали возле него на травке, фотографировали друг друга и мои ноги. Кстати, о ногах. Они пользовались большой популярностью. Почти все проходившие мимо мужики-парни-мальчики не могли не проводить их взглядом. Один гений на лестнице на Воробьевых горах даже сказал, что у меня что-то упало. Я оглянулась, пытаясь найти это что-то, а потом до меня дошло. Обозлилась, надулась, решила, что отныне и вовек я точно феминистка.

Пошли на Красную площадь. Прорвались через оцепление и увидели наконец-то Кремль. До салюта - час. Посидели на площади, сфотографировались с какими-то непонятными мужиками, которые рвались пристроится возле меня. Мы в который раз пообсуждали мои значки, и разговор каким-то образом перешел непосредственно на само аниме. Юля сказала, что мы с ней летом будем смотреть "Наруто" (ы-ы-ы...), я рассказала, сколько в нем серий, но ее это не испугало. Потом мы заговорили о "Тетради смерти" и "Нелюбимом", и за двадцать минут до начала салюта Катя и Юля изъявили желание посмотреть "Лавлесс" с моего плеера (ы-ы-ы-ы! Юля еще попросила ей его на диск записать вместе с "Тетрадью").

Салют был на Воробьевых горах. Мы расстроились. По окончании салюта люди пошли с площади по указаниям милиционеров. Мы ощутили себя полноценным скотом, ведомым на бойню. В метро какой-то мужик снова проявил чудеса смекалки, сообщив, что я что-то уронила. Я снова оглянулась, потом почувствовала себя идиоткой.

Уехали в Москву мы в десять утра, приехали - в двенадцать ночи.

Сегодня у меня почти совсем не получается ходить, разве что только в кроссовках.

@настроение: Ы-ы-ы! *под впечатлением от всего, что было*

@темы: Loveless, Naruto, аниме, пара-пара-па-пааам!, керосина достаточно, милорд (ц)

---

Слово - не воробей, мать вашу...

Черт. Пробное ЕГЭ я написала на 13 баллов из скольки-то там. ГБ сказала, что это четверка. Ей об этом сказала Ирина Николаевна. А наша мерзость Ирина Васильева заявила, что четверка начинается с 14 баллов, мать ее так. Вот что за фигня?! Я уже родителям сказала, что у меня четыре. А теперь что, говорить, что три? Р-р-р...

Далее. О том, что так во мне кипит, что не могу не высказать.
ЧЕРТ! Какого хрена, скажите мне, нужно было соглашаться ехать в книжный, если не можете? Что это за манера такая строить планы, обнадеживать человека, а потом так жестоко обламывать? Вот неужели до этого не было известно о приезде бабушки-дедушки и походе к врачу? Ну черт же а!

@музыка: Lacrymosa - Lacrymosa

@настроение: Если не умру от боли в животе, то все будет почти хорошо.

@темы: мыши ели кактус, керосина достаточно, милорд (ц), этот сумасшедший дом

---

О прекрасном.

Возле КПП сегодня встретила нечто прекрасное. Со светлыми волосами до плеч, в джинсах, расстегнутой ветровке и чем-то под ней. Кто это был, я не поняла. Какой-то совершенно прекрасный андрогин. Это существо говорило с кем-то, встав в невероятно нахальную позу и задрав подбородок настолько, насколько вообще возможно. А потом оно увидело меня, повернуло голову и дьявольски-прекрасно улыбнулось. Невероятное существо. Совершенно идеальное.

Я как-то однажды уже видела идеального человека. Это был маленький мальчик лет трех, с ярко-голубыми глазами и шапкой светлых кудрей. Он встретился мне прошедшим летом в магазине. Стоял, маленький, и смотрел на меня огромными, ненормально честными глазами. Я не люблю детей и не верю в бога, но, глядя на этого мальчика, подумала, что это ангел.

Теперь в моей памяти запечатлелись два образа прекрасных существ.

@настроение: *интересно, а кто же это все-таки был?*

@темы: о прекрасном, керосина достаточно, милорд (ц)

---

Пастернак.

***
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.

Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.

Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.

Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.


ГАМЛЕТ

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить - не поле перейти.


ИМПРОВИЗАЦИЯ

Я клавишей стаю кормил с руки
Под хлопанье крыльев, плеск и клекот.
Я вытянул руки, я встал на носки,
Рукав завернулся, ночь терлась о локоть.

И было темно. И это был пруд
И волны.- И птиц из породы люблю вас,
Казалось, скорей умертвят, чем умрут
Крикливые, черные, крепкие клювы.

И это был пруд. И было темно.
Пылали кубышки с полуночным дегтем.
И было волною обглодано дно
У лодки. И грызлися птицы у локтя.

И ночь полоскалась в гортанях запруд,
Казалось, покамест птенец не накормлен,
И самки скорей умертвят, чем умрут
Рулады в крикливом, искривленном горле.


***
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.

О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.

Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.

Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.

В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.

Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.

Достигнутого торжества
Игра и мука -
Натянутая тетива
Тугого лука.

@темы: кибердрочер

---

Ахматова.

И опять я за свое. Кажется, я решила перетащить себе сюда стихи всех классиков, заседающих в списке литературы.

ПЕСНЯ ПОСЛЕДНЕЙ ВСТРЕЧИ

Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,
А я знала - их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: "Со мною умри!

Я обманут моей унылой
Переменчивой, злой судьбой".
Я ответила: "Милый, милый -
И я тоже. Умру с тобой!"

Это песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.


***
Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру."
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".

(Особенно сильно люблю его.)


***
Я сошла с ума, о мальчик странный,
В среду, в три часа!
Уколола палец безымянный
Мне звенящая оса.

Я ее нечаянно прижала,
И, казалось, умерла она,
Но конец отравленного жала
Был острей веретена.

О тебе ли я заплачу, странном,
Улыбнется ль мне твое лицо?
Посмотри! На пальце безымянном
Так красиво гладкое кольцо.


***
Мальчик сказал мне: "Как это больно!"
И мальчика очень жаль.
Ещё так недавно он был довольным
И только слыхал про печаль.

А теперь он знает всё не хуже
Мудрых и старых вас.
Потускнели и, кажется, стали уже
Зрачки ослепительных глаз.

Я знаю: он с болью своей не сладит,
С горькой болью первой любви.
Как беспомощно, жадно и жарко гладит
Холодные руки мои.


ЗАКЛИНАНИЕ

Из тюремных ворот,
Из заохтенских болот,
Путем нехоженым,
Лугом некошеным,
Сквозь ночной кордон,
Под пасхальный звон,
Незваный,
Несуженый,—
Приди ко мне ужинать.


В ЗАЗЕРКАЛЬЕ

O quae beatam, Diva, tenes
Syprum et Memphin...
Hor. *

Красотка очень молода,
Но не из нашего столетья,
Вдвоем нам не бывать - та, третья,
Нас не оставит никогда.
Ты подвигаешь кресло ей,
Я щедро с ней делюсь цветами...
Что делаем - не знаем сами,
Но с каждым мигом нам страшней.
Как вышедшие из тюрьмы,
Мы что-то знаем друг о друге
Ужасное. Мы в адском круге,
А может, это и не мы.

____________________________________
* О богиня, которая владычествует над
Счастливым островом Кипром и Мемфисом...—
Гораций (лат.).


РЕКВИЕМ
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл,-
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
1961

Вместо предисловия


В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):
- А это вы можете описать?
И я сказала:
- Могу.
Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.

1 апреля 1957, Ленинград
Посвящение

Перед этим горем гнутся горы,
Не течет великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними "каторжные норы"
И смертельная тоска.
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат -
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжелые солдат.
Подымались как к обедне ранней,
По столице одичалой шли,
Там встречались, мертвых бездыханней,
Солнце ниже, и Нева туманней,
А надежда все поет вдали.
Приговор... И сразу слезы хлынут,
Ото всех уже отделена,
Словно с болью жизнь из сердца вынут,
Словно грубо навзничь опрокинут,
Но идет... Шатается... Одна...
Где теперь невольные подруги
Двух моих осатанелых лет?
Что им чудится в сибирской вьюге,
Что мерещится им в лунном круге?
Им я шлю прощальный свой привет.

Март 1940

ВСТУПЛЕНИЕ

Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад.
И ненужным привеском качался
Возле тюрем своих Ленинград.
И когда, обезумев от муки,
Шли уже осужденных полки,
И короткую песню разлуки
Паровозные пели гудки,
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.

1

Уводили тебя на рассвете,
За тобой, как на выносе, шла,
В темной горнице плакали дети,
У божницы свеча оплыла.
На губах твоих холод иконки,
Смертный пот на челе... Не забыть!
Буду я, как стрелецкие женки,
Под кремлевскими башнями выть.

[Ноябрь] 1935, Москва


2

Тихо льется тихий Дон,
Желтый месяц входит в дом.

Входит в шапке набекрень,
Видит желтый месяц тень.

Эта женщина больна,
Эта женщина одна.

Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне.

1938

3

Нет, это не я, это кто-то другой страдает.
Я бы так не могла, а то, что случилось,
Пусть черные сукна покроют,
И пусть унесут фонари...
Ночь.

1939

4

Показать бы тебе, насмешнице
И любимице всех друзей,
Царскосельской веселой грешнице,
Что случится с жизнью твоей -
Как трехсотая, с передачею,
Под Крестами будешь стоять
И своею слезою горячею
Новогодний лед прожигать.
Там тюремный тополь качается,
И ни звука - а сколько там
Неповинных жизней кончается...

1938

5

Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу,
Ты сын и ужас мой.
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.
И только пыльные цветы,
И звон кадильный, и следы
Куда-то в никуда.
И прямо мне в глаза глядит
И скорой гибелью грозит
Огромная звезда.

1939

6

Легкие летят недели,
Что случилось, не пойму.
Как тебе, сынок, в тюрьму
Ночи белые глядели,
Как они опять глядят
Ястребиным жарким оком,
О твоем кресте высоком
И о смерти говорят.

Весна 1939

7
ПРИГОВОР

И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как-нибудь.

У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.

А не то... Горячий шелест лета,
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.

[22 июня] 1939, Фонтанный Дом

8
К СМЕРТИ

Ты все равно придешь - зачем же не теперь?
Я жду тебя - мне очень трудно.
Я потушила свет и отворила дверь
Тебе, такой простой и чудной.
Прими для этого какой угодно вид,
Ворвись отравленным снарядом
Иль с гирькой подкрадись, как опытный бандит,
Иль отрави тифозным чадом.
Иль сказочкой, придуманной тобой
И всем до тошноты знакомой,-
Чтоб я увидела верх шапки голубой
И бледного от страха управдома.
Мне все равно теперь. Клубится Енисей,
Звезда Полярная сияет.
И синий блеск возлюбленных очей
Последний ужас застилает.

19 августа 1939, Фонтанный Дом

9

Уже безумие крылом
Души накрыло половину,
И поит огненным вином
И манит в черную долину.

И поняла я, что ему
Должна я уступить победу,
Прислушиваясь к своему
Уже как бы чужому бреду.

И не позволит ничего
Оно мне унести с собою
(Как ни упрашивай его
И как ни докучай мольбою):

Ни сына страшные глаза -
Окаменелое страданье,
Ни день, когда пришла гроза,
Ни час тюремного свиданья,

Ни милую прохладу рук,
Ни лип взволнованные тени,
Ни отдаленный легкий звук -
Слова последних утешений.

4 мая 1940, Фонтанный Дом


10
РАСПЯТИЕ

Не рыдай Мене, Мати,
во гробе зрящия.
___

Хор ангелов великий час восславил,
И небеса расплавились в огне.
Отцу сказал: "Почто Меня оставил!"
А матери: "О, не рыдай Мене..."

1938
___

Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел,
А туда, где молча Мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.

1940, Фонтанный Дом

ЭПИЛОГ

I

Узнала я, как опадают лица,
Как из-под век выглядывает страх,
Как клинописи жесткие страницы
Страдание выводит на щеках,
Как локоны из пепельных и черных
Серебряными делаются вдруг,
Улыбка вянет на губах покорных,
И в сухоньком смешке дрожит испуг.
И я молюсь не о себе одной,
А обо всех, кто там стоял со мною,
И в лютый холод, и в июльский зной
Под красною ослепшею стеною.

II

Опять поминальный приблизился час.
Я вижу, я слышу, я чувствую вас:

И ту, что едва до окна довели,
И ту, что родимой не топчет земли,

И ту, что красивой тряхнув головой,
Сказала: "Сюда прихожу, как домой".

Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать.

Для них соткала я широкий покров
Из бедных, у них же подслушанных слов.

О них вспоминаю всегда и везде,
О них не забуду и в новой беде,

И если зажмут мой измученный рот,
Которым кричит стомильонный народ,

Пусть так же они поминают меня
В канун моего поминального дня.

А если когда-нибудь в этой стране
Воздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество,
Но только с условьем - не ставить его

Ни около моря, где я родилась:
Последняя с морем разорвана связь,

Ни в царском саду у заветного пня,
Где тень безутешная ищет меня,


А здесь, где стояла я триста часов
И где для меня не открыли засов.

Затем, что и в смерти блаженной боюсь
Забыть громыхание черных марусь,

Забыть, как постылая хлопала дверь
И выла старуха, как раненый зверь.

И пусть с неподвижных и бронзовых век
Как слезы, струится подтаявший снег,

И голубь тюремный пусть гулит вдали,
И тихо идут по Неве корабли.

@настроение: Flёur - Мы никогда не умрем

@темы: кибердрочер

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Маяковский.

И его я здесь поселю.

И половины этих стихов даже нет в списке литературы. Просто они мне очень понравились.

СКАЗКА О КРАСНОЙ ШАПОЧКЕ

Жил был на свете кадет.
В красную шапочку кадет был одет.

Кроме этой шапочки, доставшейся кадету,
ни черта в нем красного не было и нету.

Услышит кадет - революция где-то,
шапочка сейчас же на голове кадета.

Жили припеваючи за кадетом кадет,
и отец кадета, и кадетов дед.

Поднялся однажды пребольшущий ветер,
в клочья шапчонку изорвал на кадете.

И остался он черный. А видевшие это
волки революции сцапали кадета.

Известно, какая у волков диета.
Вместе с манжетами сожрали кадета.

Когда будете делать политику, дети,
не забудьте сказочку об этом кадете.


А ВЫ МОГЛИ БЫ?

Я сразу смазал карту будня,
плеснувши краску из стакана;
я показал на блюде студня
косые скулы океана.
На чешуе жестяной рыбы
прочел я зовы новых губ.
А вы
ноктюрн сыграть
могли бы
на флейте водосточных труб?


ПОСЛУШАЙТЕ!

Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - кто-то хочет, чтобы они были?
Значит - кто-то называет эти плевочки
жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит -
чтоб обязательно была звезда! -
клянется -
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
"Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!"
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!


ХОРОШЕЕ ОТНОШЕНИЕ К ЛОШАДЯМ

Били копыта,
Пели будто:
- Гриб.
Грабь.
Гроб.
Груб.-
Ветром опита,
льдом обута
улица скользила.
Лошадь на круп
грохнулась,
и сразу
за зевакой зевака,
штаны пришедшие Кузнецким клёшить,
сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
- Лошадь упала!
- Упала лошадь! -
Смеялся Кузнецкий.
Лишь один я
голос свой не вмешивал в вой ему.
Подошел
и вижу
глаза лошадиные...

Улица опрокинулась,
течет по-своему...

Подошел и вижу -
За каплищей каплища
по морде катится,
прячется в шерсти...

И какая-то общая
звериная тоска
плеща вылилась из меня
и расплылась в шелесте.
"Лошадь, не надо.
Лошадь, слушайте -
чего вы думаете, что вы сих плоше?
Деточка,
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь".
Может быть,
- старая -
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
только
лошадь
рванулась,
встала на ноги,
ржанула
и пошла.
Хвостом помахивала.
Рыжий ребенок.
Пришла веселая,
стала в стойло.
И всё ей казалось -
она жеребенок,
и стоило жить,
и работать стоило.


НЕОБЫЧАЙНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ, БЫВШЕЕ С
ВЛАДИМИРОМ МАЯКОВСКИМ ЛЕТОМ НА ДАЧЕ

(Пушкино. Акулова гора, дача Румянцева,
27 верст по Ярославской жел. дор.)

В сто сорок солнц закат пылал,
в июль катилось лето,
была жара,
жара плыла -
на даче было это.
Пригорок Пушкино горбил
Акуловой горою,
а низ горы -
деревней был,
кривился крыш корою.
А за деревнею -
дыра,
и в ту дыру, наверно,
спускалось солнце каждый раз,
медленно и верно.
А завтра
снова
мир залить
вставало солнце ало.
И день за днем
ужасно злить
меня
вот это
стало.
И так однажды разозлясь,
что в страхе все поблекло,
в упор я крикнул солнцу:
"Слазь!
довольно шляться в пекло!"
Я крикнул солнцу:
"Дармоед!
занежен в облака ты,
а тут - не знай ни зим, ни лет,
сиди, рисуй плакаты!"
Я крикнул солнцу:
"Погоди!
послушай, златолобо,
чем так,
без дела заходить,
ко мне
на чай зашло бы!"
Что я наделал!
Я погиб!
Ко мне,
по доброй воле,
само,
раскинув луч-шаги,
шагает солнце в поле.
Хочу испуг не показать -
и ретируюсь задом.
Уже в саду его глаза.
Уже проходит садом.
В окошки,
в двери,
в щель войдя,
валилась солнца масса,
ввалилось;
дух переведя,
заговорило басом:
"Гоню обратно я огни
впервые с сотворенья.
Ты звал меня?
Чаи гони,
гони, поэт, варенье!"
Слеза из глаз у самого -
жара с ума сводила,
но я ему -
на самовар:
"Ну что ж,
садись, светило!"
Черт дернул дерзости мои
орать ему,-
сконфужен,
я сел на уголок скамьи,
боюсь - не вышло б хуже!
Но странная из солнца ясь
струилась,-
и степенность
забыв,
сижу, разговорясь
с светилом
постепенно.
Про то,
про это говорю,
что-де заела Роста,
а солнце:
"Ладно,
не горюй,
смотри на вещи просто!
А мне, ты думаешь,
светить
легко.
- Поди, попробуй! -
А вот идешь -
взялось идти,
идешь - и светишь в оба!"
Болтали так до темноты -
до бывшей ночи то есть.
Какая тьма уж тут?
На "ты"
мы с ним, совсем освоясь.
И скоро,
дружбы не тая,
бью по плечу его я.
А солнце тоже:
"Ты да я,
нас, товарищ, двое!
Пойдем, поэт,
взорим,
вспоем
у мира в сером хламе.
Я буду солнце лить свое,
а ты - свое,
стихами".
Стена теней,
ночей тюрьма
под солнц двустволкой пала.
Стихов и света кутерьма
сияй во что попало!
Устанет то,
и хочет ночь
прилечь,
тупая сонница.
Вдруг - я
во всю светаю мочь -
и снова день трезвонится.
Светить всегда,
светить везде,
до дней последних донца,
светить -
и никаких гвоздей!
Вот лозунг мой
и солнца!


ПРИКАЗ ПО АРМИИ ИСКУССТВА

Канителят стариков бригады
канитель одну и ту ж.
Товарищи!
На баррикады!-
баррикады сердец и душ.
Только тот коммунист истый,
кто мосты к отступлению сжег.
Довольно шагать, футуристы,
В будущее прыжок!
Паровоз построить мало -
накрутил колес и утек.
Если песнь не громит вокзала,
то к чему переменный ток?
Громоздите за звуком звук вы
и вперед,
поя и свища.
Есть еще хорошие буквы:
Эр,
Ша,
Ща.
Это мало - построить парами,
распушить по штанине канты.
Все совдепы не сдвинут армий,
если марш не дадут музыканты.
На улицу тащите рояли,
барабан из окна багром!
Барабан,
рояль раскроя ли,
но чтоб грохот был,
чтоб гром.
Это что - корпеть на заводах,
перемазать рожу в копоть
и на роскошь чужую
в отдых
осоловелыми глазками хлопать.
Довольно грошовых истин.
Из сердца старое вытри.
Улицы - наши кисти.
Площади - наши палитры.
Книгой времен
тысячелистой
революции дни не воспеты.
На улицы, футуристы,
барабанщики и поэты!


ПРОЗАСЕДАВШИЕСЯ

Чуть ночь превратится в рассвет,
вижу каждый день я:
кто в глав,
кто в ком,
кто в полит,
кто в просвет,
расходится народ в учрежденья.
Обдают дождем дела бумажные,
чуть войдешь в здание:
отобрав с полсотни -
самые важные!-
служащие расходятся на заседания.

Заявишься:
"Не могут ли аудиенцию дать?
Хожу со времени она".-
"Товарищ Иван Ваныч ушли заседать -
объединение Тео и Гукона".

Исколесишь сто лестниц.
Свет не мил.
Опять:
"Через час велели прийти вам.
Заседают:
покупка склянки чернил
Губкооперативом".

Через час:
ни секретаря,
ни секретарши нет -
голо!
Все до 22-х лет
на заседании комсомола.

Снова взбираюсь, глядя на ночь,
на верхний этаж семиэтажного дома.
"Пришел товарищ Иван Ваныч?" -
"На заседании
А-бе-ве-ге-де-е-же-зе-кома".

Взъяренный,
на заседание
врываюсь лавиной,
дикие проклятья дорогой изрыгая.
И вижу:
сидят людей половины.
О дьявольщина!
Где же половина другая?
"Зарезали!
Убили!"
Мечусь, оря.
От страшной картины свихнулся разум.
И слышу
спокойнейший голосок секретаря:
"Оне на двух заседаниях сразу.

В день
заседаний на двадцать
надо поспеть нам.
Поневоле приходится раздвояться.
До пояса здесь,
а остальное
там".

С волнением не уснешь.
Утро раннее.
Мечтой встречаю рассвет ранний:
"О, хотя бы
еще
одно заседание
относительно искоренения всех заседаний!"


ТЫ

Пришла -
деловито,
за рыком,
за ростом,
взглянув,
разглядела просто мальчика.
Взяла,
отобрала сердце
и просто
пошла играть -
как девочка мячиком.
И каждая -
чудо будто видится -
где дама вкопалась,
а где девица.
"Такого любить?
Да этакий ринется!
Должно, укротительница.
Должно, из зверинца!"
А я ликую.
Нет его -
ига!
От радости себя не помня,
скакал,
индейцем свадебным прыгал,
так было весело,
было легко мне.


ВАМ!

Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и теплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?

Знаете ли вы, бездарные, многие,
думающие нажраться лучше как,-
может быть, сейчас бомбой ноги
выдрало у Петрова поручика?..

Если он приведенный на убой,
вдруг увидел, израненный,
как вы измазанной в котлете губой
похотливо напеваете Северянина!

Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре блядям буду
подавать ананасную воду!


ОТНОШЕНИЕ К БАРЫШНЕ

Этот вечер решал —
не в любовники выйти ль нам?—
темно,
никто не увидит нас.
Я наклонился действительно,
и действительно
я,
наклонясь,
сказал ей,
как добрый родитель:
«Страсти крут обрыв —
будьте добры,
отойдите.
Отойдите,
будьте добры».

@темы: кибердрочер

---

Лермонтов.

Люблю Лермонтова. Он тоже должен быть здесь.

У меня здесь теперь вообще будет много стихотворений. Я сейчас к экзамену по литературе поэзию готовлю, а полюбившиеся стишки будую к себе тащить.


***

Нет, я не Байрон, я другой,
Еще неведомый избранник,
Как он, гонимый миром странник,
Но только с русскою душой.
Я раньше начал, кончу ране,
Мой ум немного совершит;
В душе моей, как в океане,
Надежд разбитых груз лежит.
Кто может, океан угрюмый,
Твои изведать тайны? Кто
Толпе мои расскажет думы?
Я - или бог - или никто!


СМЕРТЬ ПОЭТА
Отмщенье, государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видел злодеи в ней пример.

Погиб поэт!- невольник чести -
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде... и убит!
Убит!.. К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь... Он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.

Его убийца хладнокровно
Навел удар... спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?... издалека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..

И он убит - и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сраженный, как и он, безжалостной рукой.

Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..

И прежний сняв венок - они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он - с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
_____________________

А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда - всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперед.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей черной кровью
Поэта праведную кровь!


ДУМА

Печально я гляжу на наше поколенье!
Его грядущее - иль пусто, иль темно,
Меж тем, под бременем познанья и сомненья,
В бездействии состарится оно.
Богаты мы, едва из колыбели,
Ошибками отцов и поздним их умом,
И жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом.

К добру и злу постыдно равнодушны,
В начале поприща мы вянем без борьбы;
Перед опасностью позорно малодушны
И перед властию - презренные рабы.
Так тощий плод, до времени созрелый,
Ни вкуса нашего не радуя, ни глаз,
Висит между цветов, пришлец осиротелый,
И час их красоты - его паденья час!

Мы иссушили ум наукою бесплодной,
Тая завистливо от ближних и друзей
Надежды лучшие и голос благородный
Неверием осмеянных страстей.
Едва касались мы до чаши наслажденья,
Но юных сил мы тем не сберегли;
Из каждой радости, бояся пресыщенья,
Мы лучший сок навеки извлекли.

Мечты поэзии, создания искусства
Восторгом сладостным наш ум не шевелят;
Мы жадно бережем в груди остаток чувства -
Зарытый скупостью и бесполезный клад.
И ненавидим мы, и любим мы случайно,
Ничем не жертвуя ни злобе, ни любви,
И царствует в душе какой-то холод тайный,
Когда огонь кипит в крови.
И предков скучны нам роскошные забавы,
Их добросовестный, ребяческий разврат;
И к гробу мы спешим без счастья и без славы,
Глядя насмешливо назад.

Толпой угрюмою и скоро позабытой
Над миром мы пройдем без шума и следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда.
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.


ПОЭТ

Когда Рафаэль вдохновенный
Пречистой девы лик священный
Живою кистью окончал,-
Своим искусством восхищенный
Он пред картиною упал!
Но скоро сей порыв чудесный
Слабел в груди его младой,
И утомленный и немой,
Он забывал огонь небесный.

Таков поэт: чуть мысль блеснет,
Как он пером своим прольет
Всю душу; звуком громкой лиры
Чарует свет и в тишине
Поет, забывшись в райском сне,
Вас, вас! души его кумиры!
И вдруг хладеет жар ланит,
Его сердечные волненья
Все тише, и призрак бежит!
Но долго, долго он хранит
Первоначальны впечатленья.


ТРИ ПАЛЬМЫ

(Восточное сказание)

В песчаных степях аравийской земли
Три гордые пальмы высоко росли.
Родник между ними из почвы бесплодной,
Журча, пробивался волною холодной,
Хранимый, под сенью зеленых листов,
От знойных лучей и летучих песков.

И многие годы неслышно прошли;
Но странник усталый из чуждой земли
Пылающей грудью ко влаге студеной
Еще не склонялся под кущей зеленой,
И стали уж сохнуть от знойных лучей
Роскошные листья и звучный ручей.

И стали три пальмы на бога роптать:
"На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?
Без пользы в пустыне росли и цвели мы,
Колеблемы вихрем и зноем палимы,
Ничей благосклонный не радуя взор?..
Не прав твой, о небо, святой приговор!"

И только замолкли - в дали голубой
Столбом уж крутился песок золотой,
Звонком раздавались нестройные звуки,
Пестрели коврами покрытые вьюки,
И шел, колыхаясь, как в море челнок,
Верблюд за верблюдом, взрывая песок.

Мотаясь, висели меж твердых горбов
Узорные полы походных шатров;
Их смуглые ручки порой подымали,
И черные очи оттуда сверкали...
И, стан худощавый к луке наклоня,
Араб горячил вороного коня.

И конь на дыбы подымался порой,
И прыгал, как барс, пораженный стрелой;
И белой одежды красивые складки
По плечам фариса вились в беспорядке;
И с криком и свистом несясь по песку,
Бросал и ловил он копье на скаку.

Вот к пальмам подходит, шумя, караван:
В тени их веселый раскинулся стан.
Кувшины звуча налилися водою,
И, гордо кивая махровой главою,
Приветствуют пальмы нежданных гостей,
И щедро их поит студеный ручей.

Но только что сумрак на землю упал,
По корням упругим топор застучал,
И пали без жизни питомцы столетий!
Одежду их сорвали малые дети,
Изрублены были тела их потом,
И медленно жгли до утра их огнем.

Когда же на запад умчался туман,
Урочный свой путь совершал караван;
И следом печальный на почве бесплодной
Виднелся лишь пепел седой и холодный;
И солнце остатки сухие дожгло,
А ветром их в степи потом разнесло.

И ныне все дико и пусто кругом -
Не шепчутся листья с гремучим ключом:
Напрасно пророка о тени он просит -
Его лишь песок раскаленный заносит
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.


И СКУЧНО И ГРУСТНО

И скучно и грустно, и некому руку подать
В минуту душевной невзгоды...
Желанья!.. что пользы напрасно и вечно желать?..
А годы проходят - все лучшие годы!

Любить... но кого же?.. на время - не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
В себя ли заглянешь? - там прошлого нет и следа:
И радость, и муки, и всё там ничтожно...

Что страсти? - ведь рано иль поздно их сладкий недуг
Исчезнет при слове рассудка;
И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг -
Такая пустая и глупая шутка...


НИЩИЙ

У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.

Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.

Так я молил твоей любви
С слезами горькими, с тоскою;
Так чувства лучшие мои
Обмануты навек тобою!

***

Нет, не тебя так пылко я люблю,
Не для меня красы твоей блистанье:
Люблю в тебе я прошлое страданье
И молодость погибшую мою.

Когда порой я на тебя смотрю,
В твои глаза вникая долгим взором:
Таинственным я занят разговором,
Но не с тобой я сердцем говорю.

Я говорю с подругой юных дней,
В твоих чертах ищу черты другие,
В устах живых уста давно немые,
В глазах огонь угаснувших очей.


***

Из-под таинственной, холодной полумаски
Звучал мне голос твой отрадный, как мечта.
Светили мне твои пленительные глазки
И улыбалися лукавые уста.

Сквозь дымку легкую заметил я невольно
И девственных ланит, и шеи белизну.
Счастливец! видел я и локон своевольный,
Родных кудрей покинувший волну!..

И создал я тогда в моем воображенье
По легким признакам красавицу мою;
И с той поры бесплотное виденье
Ношу в душе моей, ласкаю и люблю.

И все мне кажется: живые эти речи
В года минувшие слыхал когда-то я;
И кто-то шепчет мне, что после этой встречи
Мы вновь увидимся, как старые друзья.


ПРОРОК

С тех пор как вечный судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока.

Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.

Посыпал пеплом я главу,
Из городов бежал я нищий,
И вот в пустыне я живу,
Как птицы, даром божьей пищи;

Завет предвечного храня,
Мне тварь покорна там земная;
И звезды слушают меня,
Лучами радостно играя.

Когда же через шумный град
Я пробираюсь торопливо,
То старцы детям говорят
С улыбкою самолюбивой:

"Смотрите: вот пример для вас!
Он горд был, не ужился с нами:
Глупец, хотел уверить нас,
Что бог гласит его устами!

Смотрите ж, дети, на него:
Как он угрюм, и худ, и бледен!
Смотрите, как он наг и беден,
Как презирают все его!"


ГЛУПОЙ КРАСАВИЦЕ

1

Амур спросил меня однажды,
Хочу ль испить его вина -
Я не имел в то время жажды,
Но выпил кубок весь до дна.

2

Теперь желал бы я напрасно
Смочить горящие уста,
Затем, что чаша влаги страстной,
Как голова твоя - пуста.


РУСАЛКА

Русалка плыла по реке голубой,
Озаряема полной луной;
И старалась она доплеснуть до луны
Серебристую пену волны.


И шумя и крутясь, колебала река
Отраженные в ней облака;
И пела русалка - и звук ее слов
Долетал до крутых берегов.

И пела русалка: "На дне у меня
Играет мерцание дня;
Там рыбок златые гуляют стада;
Там хрустальные есть города;

И там на подушке из ярких песков
Под тенью густых тростников
Спит витязь, добыча ревнивой волны,
Спит витязь чужой стороны.

Расчесывать кольца шелковых кудрей
Мы любим во мраке ночей,
И в чело и в уста мы в полуденный час
Целовали красавца не раз.

Но к страстным лобзаньям, не зная зачем,
Остается он хладен и нем;
Он спит - и, склонившись на перси ко мне,
Он не дышит, не шепчет во сне!"

Так пела русалка над синей рекой,
Полна непонятной тоской;
И, шумно катясь, колебала река
Отраженные в ней облака.


РЕБЕНКУ

О грезах юности томим воспоминаньем,
С отрадой тайною и тайным содроганьем,
Прекрасное дитя, я на тебя смотрю...
О, если б знало ты, как я тебя люблю!
Как милы мне твои улыбки молодые,
И быстрые глаза, и кудри золотые,
И звонкий голосок!— Не правда ль, говорят,
Ты на нее похож?— Увы! года летят;
Страдания ее до срока изменили,
Но верные мечты тот образ сохранили
В груди моей; тот взор, исполненный огня,
Всегда со мной. А ты, ты любишь ли меня?
Не скучны ли тебе непрошеные ласки?
Не слишком часто ль я твои целую глазки?
Слеза моя ланит твоих не обожгла ль?
Смотри ж, не говори ни про мою печаль,
Ни вовсе обо мне... К чему? Ее, быть может,
Ребяческий рассказ рассердит иль встревожит...

Но мне ты всё поверь. Когда в вечерний час,
Пред образом с тобой заботливо склонясь,
Молитву детскую она тебе шептала,
И в знаменье креста персты твои сжимала,
И все знакомые родные имена
Ты повторял за ней,— скажи, тебя она
Ни за кого еще молиться не учила?
Бледнея, может быть, она произносила
Название, теперь забытое тобой...
Не вспоминай его... Что имя?— звук пустой!
Дай бог, чтоб для тебя оно осталось тайной.
Но если как-нибудь, когда-нибудь, случайно
Узнаешь ты его — ребяческие дни
Ты вспомни, и его, дитя, не прокляни!

@темы: кибердрочер

---

Так, теперь постараюсь ставить заголовки большинству записей. Конечно, всем не получится, но пора бы уже приводить мысли в порядок. Значит, надо начинать с мелочей.

@темы: ни о чем